Пурген
Интервью с Пургеном 20.01.98.
В. - Как и при каких обстоятельствах образовалась группа?
П. - He, ну как образовалась... Взяла и образовалась.
В. - Чья была идея создания группы?
П. - Да это вообще не идея. А так само собой. Образовались, и пошло-поехало.
В. - Как началось твое увлечение панк-роком?
П. - Услышал панк-рок, и понравилось.
В. - Когда это было?
П. - Году в 1989. Послушал панк-рок. Тогда мы, в основном, слушали металл, трэш, западную музыку. Ну, из наших - какой-то рок. Не особо нравилось на самом деле, хотя это было самым прогрессивным в то время. Но не очень нравилось. Металл, он все-таки такой, скажем так, выдуманный, нереальный, сказочный. А рок скорее бытовой, кухни какие-то, вино, сигареты. Тоже так не очень. А нам больше нравились какие-то более глобальные, серьезные вещи - тяжелая музыка, но более приближенная к реальной жизни, нежели такой пафосный, возвышенный металл или суперзагробный трэш. И когда мы услышали панк-рок, сразу поняли, что это и есть тот стиль, который нам ближе всего.
В. - То есть, сначала группа образовалась, а потом решили, что играть, да?
П. - Нет. Мы тусовались с Чикатилой - в одном классе учились в школе. Это басист, который проиграл у нас в группе лет 5 потом. Сейчас он не играет уже, но мы с ним начинали всю группу. Потом поехали в Рок-лабораторию, узнали какие группы западные панковские, по названиям. Записали там «Dead Kennedys», «Exploited», «Sex Pistols», «Clash». Мы с ним на двоих покупали, потом менялись и переписывали друг у друга. Я вот записал себе 5 альбомов «Clash», и 4 на следующий день стер, потому что не понравилось. Один альбом оставил - самый первый тяжелый, более-менее панковский, а остальные что-то не очень. «Exploited» понравился, но как-то сразу и разонравился, потому что слишком примитивный и мрачный уж очень. А мы хотели чего-то более жизнерадостного. Советская действительность загружала... Такие группы как «Гражданская Оборона» были слишком депрессивно настроены. Они конечно передавали дух, настроение того времени, такое мрачное, такое постперестроечное, непонятное, переломное. Но в таком мире оставаться было не возможно. Понравились «Dead Kennedys», «Suicidal Tendencies» (1983), «ОВН»(ранние), «Exploited» - «Masacre».
В. - А на гитаре где научились играть, уже умели, когда возникла идея группы?
П. - Нет, никто ни на чем.
В. - То есть, вы услышали панковские записи и решили группу создать? Или как это происходило?
П. - В принципе, довольно-таки несложно выучить аккорды на гитаре. Мы начинали играть на акустических гитарах. У нас потому что ничего другого не было.
В. - То есть, была конкретная цель создать рок-группу и играть панк-рок?
П. - Нет, дело в том, что мы по жизни всегда прикалывались чем-то таким заниматься. До этого мы и рисовали, и увлекались музыкой лет 6. Когда в школе учились, мы слушали тяжелую музыку, рисовали плакаты, фотографии печатали. Но потом это все стало не интересно, неактуально, такая музыка больше для людей школьного возраста. А когда мы начали играть панк-рок, мы уже врубались более-менее, что такое жизнь, с ее всякими жестокостями, сами уже более-менее начали самостоятельно жить, ездить куда-то учиться, общаться с людьми... Уже появился протест. Многие вещи стали не нравиться, которые раньше не замечали.
В. - И как вы стали создавать группу?
П. - Ну, как создавать группу? Выучили аккордов 5, просто так как играть могли. Потом стали сами собой песни сочиняться - мелодии. Первый альбом «Брежнев жив» мы записали дома. Взяли во Дворце Пионеров барабан - рабочий, пионерский, от кастрюль крышки. И весь альбом записали: одна гитара играет как бас, другая - так вот.
В. - Акустическая?
П. - Да. Только мы иногда пускали их через катушечный магнитофон. Там делали зашкал, а к акустической гитаре - маленький звукосниматель. Его к акустической гитаре вставляешь в катушку, зашкаливаешь и как примочка получалась. Вот первый альбом весь так и записали - такой полуакустический, грязный, забойный и весь суперполитизированный, потому что тогда увлекались всякими коммунистическими идолами, Ленин, Сталин, и все песни были антикоммунистические: про Ленина, про Крупскую, такие вещи. Сначала группа называлась «Ленин-самотык». Первый альбом - это, в принципе, «Ленин-самотык» группа.
В. - А кто кроме Чикатилы в состав входил?
П. - Мы вдвоем были. Еще нам помогал один Аккумулятор, делая вид, что стучит на барабанах. Мы еще делали бочку: брали большую канистру, пластиковую, и в место, куда пробка должна закручиваться. Мы в эту дырку затаскивали микрофон, забивали. И по ней бьешь - получалась бочка. И в таких домашних условиях записывались. Тогда это было забавно. Второй альбом записали, когда я учился в училище, где учили выбивать по мрамору надгробные доски. Я там год проучился, хотел оттуда сваливать, а потом так получилось, что выгнали группу, которая репетировала в училище, там была аппаратура, зал свой. Там группа что-то сперла, их выгнали, и нам разрешили играть там. И у нас года полтора-два была своя база. Кроме того, училище выдавало нам деньги, и мы ездили в магазин и покупали аппаратуру. Там здоровско было. И там еще один одноклассник был - Артамонов Димон. Его научили играть на барабанах. И вот мы втроем учились играть месяца 2-3, с нуля. Там инструменты были - бас, гитара, барабаны. Все было, и мы могли там целыми днями заниматься. Просто сели, начали играть, и научились более-менее. Нам тогда нравился быстрый, тяжелый панк-рок, а получалось что-то вроде «Misfits», «Sex Pistols» - грязное и медленное. Потом выгнали из училища, мы - панки, постоянно там дестройничали. Я там Ленина разрисовал всего. Там бюст стоял в зале огромный, гипсовый белый. Я усы черным подрисовал, брови тушью, всю голову разрисовал. И нас, в общем, выгнали за все эти проступки. Вот это уже был «Пурген», первый альбом.
В. - Как появилось само название «Пурген»?
П. - Когда мы уже в училище играли, через несколько месяцев приехала американская делегация, и надо было перед ними концерт играть. А директор, завуч - коммунистами были, коммунистическое такое начальство, старой закалки. И с таким названием - «Ленин-самотык» - выступать было ну очень стремно. Решили придумать за ночь до этого - сели, подумали. Мы хотели сочинить песню про пурген. Ну, просто прикол такой. И мы решили взять это название. Утром пришли и написали на барабанах - «Пурген». Завуч пришла и говорит: «А что это у вас на барабанах написано?» мы говорим: «Так по-французски «полет в космос» переводится». А она: «Знаем мы какой это полет».
В. - А что сказала американская делегация?
П. - Да ничего. Нам там запретили играть все равно (смеется). Мы потому что пришли: я - в майке «Dead Kennedys» самодельной, Чикатило - «Брежнев жив» - рожа Брежнева нарисована. Стремно все. И они не разрешили. В училище мы успели записать наш второй альбом в духе «Misfits», «Sex Pistols», веселушный, назывался «Великая вонь». Я еще в Центре каждый день тусовался с пункерами. И еще тусовались около «Давай-давай». Я там объявления повесил и около Рок-лаборатории, что группа хочет познакомиться с другими панк-группами, чтобы вместе выступать. Потому что раньше не было никаких панк-групп то особо. И познакомились со всякими там группами - «Punk Rat», «Мы пойдем по путям обороны», «Чудо-юдо». С «Панк-Рэтом» объединились: гитарист Бибис и барабанщик Изерли перешли в группу, и басист наш Чикатило. Записали еще два альбома: "Все государства - концлагеря" (1992) и "Трансплантация мировоззрения" (1993). Три года мы играли. Потом группа развалилась - у барабанщика с гитаристом дети были, они стали больше работать. Они взрослые уже были, взрослее нас года на 4. Нам было по 18-19, а им по 23-24. Они больше не могли, 2 года поиграли. Тогда же денег не платили, ничего не выпускалось - никакого прогресса, концертов мало. В принципе тоже прикольно. В Питер ездили, в «TaMtAm», в 1993. На больших фестивалях выступали. Время тогда было более беззаботное, панковское. Особых забот не было, только панк-роком занимались. Родители кормили. Тогда как раз - 18 лет, я только панковал и играл в «Пургене», больше ничего не делал. Тусовался. Продуктивное время.
В. - Воспоминания о фестивалях, о поездках в Питер остались? Что-нибудь интересное можешь рассказать, характеризующее панковский быт тех времен?
П. - У нас все-таки группа не очень праздная, а больше психоделическая, у нас нет такого, чтобы - девки, музыка, бухло и угар. Есть всякие дестройные приключения - но это не очень прикольно. У нас самый дестройный период потом был. «Трансплантация мировоззрения» был более протестантский, типа «Мне много чего не нравится, не хочу с этим мириться» - такие настроения. Мы еще были стрэйтейджерами, хотя не знали даже тогда о таких течениях, просто не пили, не курили. Не нравилось. Вообще считалось стремным стоять около пивнушки. Более строгий, холодный панк, психоделичный. Да и организм не хотел просто. Все как-то было трезво, и так глючило нормально по жизни без всяких там наркотиков.
В. - И когда состав сменился?
П. - В начале 1994 сделали еще одну запись - «Трансплантации» - с новыми песнями. И развалились, причем из группы ушли сразу все трое - Чикатило, Бибис и Изерли. Я тогда сильно расстроился, потому что в нашем окружений и в Москве не было панк-музыкантов, которые смогли бы играть в «Пургене». А я ненавидел все занятия, кроме группы, и из-за этого началась депрессия. Я начал принимать все подряд исказители действительности, которые мне только попадались. Сначала был трехмесячный запой с моими дворовыми друзьями... Я перепробовал все виды «колес» и практически все виды токсичных препаратов. Я находился в полных галлюцинациях и амнезии по 5, по 7 дней в течение всего 1994 года. В конце года я все-таки нашел в себе силы и решил вновь создать группу, опять-таки развесив по панковским местам в Москве объявления. Таким образом, я вышел на калининградских панков - Панаму и Гномов. Половину 1995 года мы то и делали, что бухали, курили, панковали, дестройничали и хулиганили. А летом 1995 мы все-таки собрали группу и начали репетировать. Сначала я пел, Панама играл на басу, Гном Младший - на барабанах, и в группу вернулся Чикатило, но он играл на гитаре. И через несколько месяцев нам пришлось взять Старшего Гнома на бэк-вокал, потому что он был родной брат Младшего Гнома, и они тусовались постоянно вдвоем. Они несколько лет играли в своей группе «Без 5 минут как сдохли», и оставлять Старшего не при делах было не очень по-дружески. И как раз тогда состав был больше EXPLOITовско-GBHевский, и панк был более злючий. Мы подготовили альбом и пришло время его записать. Панама тогда стал еще более грубым и злостным панком, начал бухать, опаздывать на репетиции, при этом тупо отмазываясь, что он пил и трахался с девкой весь день. Начал динамить репетиции и круто чудить и шизить, постоянно врывался в чужие квартиры, там все ломал, при этом громко крича, что он басист группы «Пурген», подрался с Летовым на концерте «Гражданской Обороны» в гримерке. И в конце концов стал совсем примитивным панком. А когда в конце альбома появились более мелодичные вещи, такие как «Атомная романтика», он говорил, что он не будет их играть, а будет играть только песни в стиле «Fuck you, люди» и «Военные ублюдки». Из-за этого пришлось срочно менять состав. Взяли наемного гитариста Роботса, с которым заново выучили весь альбом «Радиационная активность из мусорного Бака» за 2 месяца и записали его в подвале «Театра». Потом уже в 1996-м опять поменялся состав: я взял гитару и на басу - Кельн. Чикатило поженился и тоже свалил. Учиться пошел на какого-то там архитектора. Записали в 1996-м году одну сторону к «Философии...», а потом он ушел, и летом 1997-ого мы записали вторую часть. Нам помог басист немецкой группы «Grune Noise» записать - мы с ним песни выучили и записали. Сейчас опять состав поменялся: басист - Crazy, Гном - на барабанах, я - пока на гитаре. Сейчас планируем взять гитариста, потому что мне уже надоело играть. Я же временно гитару взял, пока не было гитариста, а уже 2 года играю. Если петь и играть одновременно, теряется из-за этого многое. В таком составе (втроем) ездили в турне по Германии, где выступали в 10 городах и дали 12 концертов. Не знаю, что дальше будет. Вот и вся история.
В. - Для чего вы занимаетесь этим - музыкой, панк-роком?
П. - Нравится. Просто нравиться. Это неотъемлемая часть нас. Мы чувствуем, что это наше, нам по кайфу этим заниматься. Мы считаем, что это актуально, интересно.
В. - Что бы ты мог сказать о панк-роке в России?
П. - Течение панк-рока довольно-таки слабенькое у нас. Страна не расположена к панк-року. Здесь не очень плодотворная почва. Но с другой стороны, очень подходит для панк-рока - потому что здесь есть с чем бороться, и не все так хорошо, как где-то в другом месте. Но в то же время это ситуация злая уничтожает панк-рок, потому что «прикидываться» люди не могут, так как «прикидываются» на Западе, допустим, потому что здесь тоталитарное общество, и воспитание у людей довольно-таки злое и консервативное. Здесь если ты вырядился - то уже какие-то подозрения. Опасность. И сразу у них реакция такая, что надо напасть.
В. - Если брать панк-рок как музыкальный стиль, то что здесь наиболее важно?
П. - Панк-рок - это такая музыка, которая действует на подсознательные точки, что должна заводить, от нее хочется действовать. Это не успокаивающая и лирическая, а возбуждающая и стимулирующая музыка, и она должна заставлять человека думать, по крайней мере, или действовать. И она назло жизнерадостная, быстрая и энергичная очень. В панк-роке очень важна энергия, ритм.
В. - Панк-рок как стиль жизни?
П. - Я считаю, что если мне не нравятся какие-то вещи, то я не буду с ними мириться. Мне не нравится - я буду говорить, что мне это не нравится. Если мне не нравиться такая одежда, я не буду ее носить. Если мне не нравятся прохожие, люди, которые живут в этом обществе, я буду назло им одеваться так, чтобы им было не по себе, или буду вести себя так, чтобы им было неприятно, некомфортно.
В. - Чем панк-рок отличается от рока?
П. - Рок - это не такое революционное течение, как панк, нет такого забоя и энергии, такого шаманизма панковского. Рок более спокойный.
В. - Должен ли панк-рок нести опасность для общества?
П. - В принципе, панк-рок итак опасен для общества. Обществу не в кайф, чтобы панк-рок был, потому что панк-рок - музыка, настроенная против общества. Но настроенная не действиями, не какими-нибудь террористическими актами, хулиганскими выходками, а идеей. Я считаю, что панки и панк-рок - это государство в государстве, это отдельное общество панковское - панки тусуются с панками. Живут в своем мире. Панк опасен для общества тем, что он его обсирает, говорит, что это плохо, ему насрать на это общество, с моей точки зрения.
В. - Какое значение в панк-роке имеет эпатаж и бунт?
П. - Во всех проявлениях; панк - это не только музыка, но и внешний вид, поведение и вообще все. Люди так и живут, просто они стараются не убивать в себе то, что не нравится обществу, а даже это показывать. Вот вам не нравится, а нам нравится. Эти все одежды тот же панк-рок и есть. Ты показываешь своим внешним видом - да, мне не нравится. Из-за этого панки и носят всяческие символы, яркие куртки, прически яркие, какие-то военные прибамбасы. Все, что не нравится, они показывают своей одеждой, просто так прикольно.
В. - Отношение к анархии?
П. - Как бы тебе объяснить?.. Анархия, конечно, это правильно, но в нашей стране все как-то не по-человечески, подругому немножко. И анархия уже... Есть партия какая-то анархическая, хотя слова «партия» и «анархия», мне кажется несовместимые вещи. Меня так это все обламывает но все равно я себя считаю анархистом. Я не тусуюсь с этим обществом, я с ним не дружу. Я не дружу ни с военными, ни с правоохранительными органами ни с прохожими, мне они не интересны, я с ними тусоваться не хочу.
В. - Как у вас появляются песни?
П. - Если тема сильно заинтересовала, то у меня она перерождается в песню, чтобы дать свой взгляд на эту проблему, ну и просто как факт напоминания. Может, человек, послушавший, тоже над чем-нибудь задумается. Как Хэнк тот же самый говорит: «Надо повышать интеллектуальный уровень панковской публики».
В. - Откуда у вас идет урбанистическая тема в песнях?
П. - Просто мы все время в городе живем. Торчим в Москве, может по два года невыездно. Даже летом съездишь лишь на пару дней на природу. Но сейчас будем новый альбом писать. Он будет уже другой. Мы занимаемся уже 7 лет панк-роком, и у нас получается, что каждый год все-таки что-то другое, что-то новое. Общая тенденция, самая интересная тема для нас - это человек, общество. Это интересно.
В. - А вы сами, ваша группа, помимо панк-рока в жизни еще чем-нибудь занимается?
П. - Я сколько играю панк-рок, не работаю и не учусь - для меня это неинтересно, не актуально. Если какая-то учеба, то самообразование.
В. - Что ты можешь пожелать панкам?
П. - Я бы хотел, чтобы в России панк-рок и панки начинались не в 13, а заканчивались в 16 лет. А если человек родился панком, то продолжал им оставаться, пока не постареет душой. А те, у кого он начинается рано и заканчивается через год, скажем так, сезонные панки, то есть не панки, лучше вообще не заходили в эту культуру. Тогда в России через несколько лет будет целая структура панк-мира со своими клубами, тусовками, и наконец-то, панк в этой холодной стране превратится во что-то серьезное и займет весомое место в этом сраном обществе.
Источник: http://pur-gen.narod.ru
